Митинг. Новотроицк. Март 1958 года.

Наш читатель, наверняка, полюбил замечательные рассказы Олега Чернышева, погружающие нас в атмосферу 50-х годов, в те близкие далекие годы, когда страна восстанавливалась после войны, а город Новотроицк постепенно обретал знакомые ныне черты. 

В весенний мартовский день в нашем маленьком городке готовился небывалый митинг. Мы с ребятами нашего «5-в» класса не представляли, как много людей могут собраться в одном месте. Только, помнится, на первое мая и на ноябрьских демонстрациях, когда люди с транспарантами и с портретами наших вождей шагают под марш «Прощание Славянки» длинной, живой колонной. А еще, бывало, видели шумную толпу отдыхающих в городском парке во время привоза из Орска бочкового пива к летнему ресторану «Теремок» в жаркий воскресный день.

И вот случилось это событие. Мы увидели настоящую гигантскую людскую толпу. А дело было так. В том году в стране готовились всесоюзные выборы в Верховный Совет СССР. Во всех центральных газетах: в «Правде», в «Гудке», - в нашем «Гвардейце труда» на первых полосах красовались фотографии кандидатов в депутаты. Великие люди. На груди ордена и медали.

В Новотроицке, как принято, создавали временные избирательные участки. На одном из участков председателем избирательной комиссии, на общественных началах, назначили моего отца - Чернышева Александра Герасимовича. Работа ответственная. Участку выделили пустующее помещение на Советской, 25, где сейчас магазин «Семейный».

Закрытые кабинки для голосования слева, вдоль стены. Канцелярские столы, урны для бюллетеней, красные ковровые дорожки, кадки с фикусами у окон, буфет с редкими лакомствами, пионеры в красных галстуках. Обязательно должен быть электропроигрыватель. И к нему набор черных грампластинок. «Советские марши», песни: «Выходила на берег Катюша», «Старый клен стучит в окно», «Огней так много золотых…», «Ой цветет калина …», «На Волге широкой …». Все должно быть готово через две недели.

И тут, как гром среди ясного неба, сообщение. К нам в город на предвыборный митинг приезжает Малиновский Родион Яковлевич. Аж министр обороны Советского Союза. Это как падение Луны на Землю. Крупными событиями, гастролями групп, театров в те времена наш городок был не избалован. Волнение взрослых передавалось и детям. Мы догадывались, что это грандиозное событие может иметь разные последствия. Но не обращали на это внимание. Дети, есть дети.

Оказалось, что предвыборный визит министра будет кратковременным, но важным. Народ должен знать, за кого голосовать и опускать бюллетень в урну. У горкома партии, на Пушкина 8, весь день то приезжали, то быстро уезжали «ЗИМы», «Победы», «Эмки». Для нас эти редкие машины были главными объектами внимания, как на автомобильной выставке. В кабинете секретаря горкома партии Е.В. Лазарева допоздна горел свет. Чтобы не ударить в грязь лицом, требовалось организовать встречи с активом и массовый митинг трудящихся.

Где он будет проходить, скоро все узнали. В желдорцехе. Недалеко от вокзала. Мы сходили туда за день до события. Из просторного, в несколько пролетов, помещения повыкатывали всё. Тепловозы, снегоочистители, дрезины, вагоны, верстаки. Вкрутили все лампочки. Подвесили новые прожекторы, которые нас особенно интересовали, так-как из вогнутого отражательного зеркала прожекторов мы намечали делать гиперболоид инженера Гарина.

Смотровые ямы под рельсами плотно закрыли щитами. В торце, у выездных ворот, сколотили сцену. Трибуну с гербом СССР поставили слева на красную дорожку. Повесили портреты Ленина В.И., Хрущева Н.С., Суслова М.А. Закрыли задник сцены фанерой. Веером поставили наградные «золотобуквенные» знамена с пиками, конечно.

За всем внимательно следили неизвестные люди в серых шляпах и плащах. Мы их раньше в городе не видели. В воздухе чувствовалась тревога. Пошли уже домой. Неожиданно раздался пронзительный свисток. На рельсах  недалеко от нас остановился паровой кран. Вот это интересно. Машинист, в черном, как трубочист, закрыл кабину, спрыгнул на землю и пошел в цеховую раздевалку. А мы любили приключения. Все стройки города были нашей игровой площадкой, нашим «Диснейлендом».

«Давай посмотрим» - обернулся я к Алику Ежову и Гене Алферову, моим одноклассникам. «Давай» - согласились друзья.

Вскарабкались по ступенькам к зеленой деревянной кабине на колесах. Из трубы на крыше поднималась струйка пара. Раскрутив проволочку на дверке, залезли внутрь. Классно. Этому древнему крану было уже лет сто. Наверно, привезли с Украины во время войны. Внутри все, как у паровоза. Котел, вертикальные паровые цилиндры, блестящие рычаги управления, приборы, тросы, бункер с углем. Тесно. Осмотрели, пощупали, подергали ручки. Как на музейной странице в «Юном технике» – моем любимом журнале. Все железки покрыты смазкой. Портрет артистки Быстрицкой из «Тихого дона» приклеен к перегородке. Закопченные стекла. На длинной грузовой стреле раскачивался крюк. Когда кран работает, пыхтит, как паровоз. Потрогали черную обшивку котла. Горячий. Постояли, осматриваясь, погрелись. Через полчаса, не касаясь пыльных стенок, выбрались наружу. Закрутили проволочку, спрыгнули и отправились домой.



На следующий день, после школы, сделав уроки, собрались на митинг. Интересно все-таки. По городу со стороны горкома по Советской пронеслась, разбрызгивая весенние лужи, кавалькада черных «ЗИЛов» с занавесками на окнах и «Побед». Как в кино про Сталина. Люди группами и по одиночке стекались к депо. Город опустел. На дверях магазинов уже висели амбарные замки. Только по улицам бродили бездомные собаки. Комбинат затих. Остановились станки, машины. Только домны и мартены продолжали дымить. Да на «коксохиме» полыхали огненные батареи, вываливая кокс в думпкары.

Подошли к воротам желдорцеха. Митинг уже объявили открытым. Протиснулись внутрь. Живая масса тел от стены до стены заполнила все пролеты. «Тысяч десять, не меньше» - услышали мы сдавленный голос в толпе. Яблоку, если бы оно было, негде упасть. На неподвижных мостовых кранах, на колоннах, как птицы на ветках, плотно сидели избиратели. Суровые лица рабочего класса выражали полное понимание политических задач.



Объявляли выступающих. Лазарев, Толкачев, Сухоруков, Уварова, Кузьмищева. Все обещали продолжать дело Ленина до победного конца. Каждое выступление ораторов заканчивалось оглушительными аплодисментами. Испуганные цеховые голуби в панике бились под крышей и снова усаживались на пролеты стропил. Мы с друзьями не видели сцену. Пришлось подпрыгивать. Стараясь не встать под голубями, протиснулись и забрались на отопительные трубы у высоких окон. Высматривали глазами министра обороны. Руководителей за красным столом на трибуне не разглядеть, но голоса через «радиоколокол» были хорошо слышны.

Вдруг народ затих. Сверкнули золотые звезды и погоны. Скрипнули половицы на сцене. "Министр, министр", -  услышали мы голоса в толпе. Резким, сильным голосом министр поздоровался и произнес первые слова. Это был он, догадался я, и спрыгнул с обжигающей батареи.

Прошло две недели. Закрылись избирательные участки с угощеньями. Бисквитные пирожные и вкуснейшие пирожки с ливером из буфета были съедены. Теперь придется ждать следующих выборов. Проголосовали за всех, кто был на фотографиях. Единодушно выбрали Министра обороны Родиона Константиновича Малиновского депутатом Верховного Совета СССР. Чтобы не было войны.

Это еще не все. Через четыре года мне довелось увидеть еще одного маршала Советского Союза - Ворошилова Климента Ефремовича. Я с группой школьников Кимперсайского никелевого рудника, что в ста километров от Новотроицка, в Казахстане, ехал в Туапсе, в детский лагерь. Кстати, на руднике работало много рабочих и специалистов  немцев и даже греков. Их дети были и в нашей группе. Пересадку делали на Казанском вокзале в Москве. В ожидании поезда гуляли рядом. Неожиданно к тротуару подъехал черный правительственный ЗИЛ. Распахнулись дверки. Из машины с трудом, покряхтывая вылез седой старичок небольшого роста в гражданском костюме. Мгновенно собралась удивленная толпа зевак. Задние напирали на передних, тянули шеи. Я с трудом узнал бравого маршала, героя Гражданской войны, знакомого нам по фильмам и газетам тех лет. Два офицера подхватили под ручки легендарного комдива и повели в комнату встречающих. Это был тоже маршал. Вот такие события.