История в лицах: об отце - участнике первой мировой войны рассказывает Александр Кустов

Ветеран комбината и пожарной охраны Оренбуржья Александр Кустов буквально по крупицам собрал факты о своем отце – участнике первой мировой войны. На единственной сохранившейся в семье Кустовых фотографии, датированной седьмым февраля 1917 года, запечатлен момент вручения старшему унтер-офицеру команды службы связи пятого Туркестанского полка Василию Кустову (1889–1970) Георгиевского креста третьей степени. Форма военных, их пышные усы наводят на мысль, что на снимке – казачья часть.

— Отец был родом из Симбирской губернии, – возражает Александр Васильевич, – казаки там никогда не жили. В энциклопедии я выяснил, что пятый полк отца был пехотным. А вот кавалерия Туркестанского армейского корпуса, в который входил полк отца, была и вправду казачьей. В первую Туркестанскую казачью дивизию на начало первой мировой войны входили первый Семиреченский, второй Уральский, четвертый Исетско-Ставропольский, пятый и шестой Оренбургские казачьи полки, а также две конных артиллерийских батареи: Оренбургская казачья и Туркестанская конно-горная.

    Корр:    – Василий Андреевич говорил вам, за какой подвиг удостоился Георгиевского креста?

— Да, говорил: за спасение знамени полка. До этого отца наградили двумя медалями, одна из которых – Андреевская, и самое главное – Георгиевским крестом четвертой степени. Любопытно, что подвиг отца и в первый раз был связан с полковым знаменем. Только в первый раз его пришлось не спасать, а… искать. Видно, оно было утеряно в суматохе боя. А найти что-то на поле, где тонны земли могут присыпать вещь куда более крупную, чем полотнище, отыскать знамя среди воронок и под грудой трупов, согласитесь, очень и очень непросто. К сожалению, в архивах мне не удалось найти приказа, подтверждающего присвоение отцу первого в его жизни Георгия. Нет и фотографии. Сами награды навсегда исчезли в хранилищах НКВД – МГБ – КГБ – ФСБ. Но я точно помню, что в 1937 году, во время ареста отца, я держал в руках два Георгиевских креста. Дело было так: отец начал кидать в чемодан вещи, а потом подошел к чекистам, производившим обыск. Пока взрослые отвлеклись, я сунул нос в раскрытый чемодан. Там меня, малыша, привлекли блестящие металлические «побрякушки», которыми я и начал играть. Их было не меньше четырех, все – за первую мировую войну. За гражданскую у отца наград не было. Вообще о своей жизни с 1918 года и до начала 30-х, когда родились мы с братом, отец никогда ничего не рассказывал. А я уже почти 50 лет не перестаю корить себя за то, что не спрашивал, все откладывал на потом.

Заведующего пимокатной мастерской города Петровска-Забайкальского Василия Андреевича Кустова судили не по политической статье. Поэтому отделался он смешным по тем временам сроком – всего пять лет. Руководящих должностей бывший пимокатчик после лагеря занимать уже не мог, хотя катать валенки – а пимокаты занимаются именно этим – обожал до конца жизни. «Ногам тепло, как от печки» – хвалила вся родня валенки отца. Однажды он даже скатал внучке миниатюрные валеночки для куклы.

— Главной загадкой для меня осталось: что отец делал в наших местах в годы Гражданской войны? – теряется в догадках Кустов-младший. – Просто жил или воевал? А если воевал, то на чьей стороне? Однажды в 1960-х годах, вскоре после установки монумента Филиппу Подзорову в виде броневика, мы с отцом поехали по делам в Орск. Взглянув на промелькнувший за окном памятник, отец неожиданно обронил:    
– Помню его живым. Да и вообще… Это, сын, места моей молодости…

Я слушаю Александра Васильевича и вспоминаю строки учебника истории. Там сказано, что на четвертый год первой мировой войны боеспособность русской армии упала, дезертирство стало массовым... Пример унтер-офицера Кустова говорит об обратном: даже накануне Февраля в армии оставались настоящие патриоты, готовые к подвигу.

От редакции:

У нас уже нет возможности поговорить со свидетелями событий столетней давности. Но в сотнях семей новотройчан хранятся воспоминания, фотографии, предания о тех временах и, главное, о жизни до... Если кто-то из наших читателей готов поделиться этими материалами, мы готовы ему помочь. Пишите, звоните, приходите в редакцию – через вас мы сможем дать слово неживым свидетельствам революции и гражданской войны, имеющим отношение именно к вашей семье.