Лёлькин хлеб: блокаде Ленинграда посвящается (продолжение)

29.01.2018 10:58 Общество
Лёлькин хлеб: блокаде Ленинграда посвящается (продолжение)

Лёлькин хлеб

(Окончание, начало здесь)

В эти дни мы вспоминаем даты прорыва и (1943 год) и окончательного снятия (1944 год) блокады Ленинграда. Всем защитникам города-героя, блокадникам, их детям, внукам и правнукам посвящается…  

Однажды Лелька пошла получать хлеб, который всё менее и менее походил на хлеб. Это был не хлеб, а какая-то черная липкая масса. В этом и так маленьком кусочке муки было только половина. Остальное несъедобные добавки: хорошо если мучная пыль, жмых, а то чаще целлюлоза и неизвестные добавки.

Блокадный паек

Но даже и этого хлеба было катастрофически мало. Лелька стояла в очереди, когда завыли сирены боевой тревоги, предупреждающие об авианалете. Люди спустились в подвал ближайшего дома. Так как очередь была большая, вскоре стало нечем дышать. Лельку неумолимая сила потянула на свежий воздух. Она вышла из бомбоубежища и подошла к берегу реки под вой сирен и падающих бомб. Дышать стало легче. Вдруг она услышала сильный взрыв. Лелька обернулась и в ужасе увидела, что дом с бомбоубежищем, где она только что скрывалась, исчез. 

На его месте была куча кирпичей, досок и медленно оседающая пыль. Прямое попадание авиабомбы. Она до самого вечера помогала разбирать завал, и с каждым извлеченным мертвым или калекой у нее щемило сердце. Она даже не думала, что среди этой груды тел могла быть и она. Осознание этого пришло позже, когда Лелька была уже дома и подумала, что стало бы с ее родными без нее. Мама, сестра и племянница слабели с каждым днем. Девочка понимала, что и сама выглядит не лучше, но о себе не думала.

Пришла еще одна беда – холода. Зима 1941-1942 года выдалась весьма суровой. Она, конечно, была союзником нашей армии и стране, так как противник рассчитывал победить СССР до наступления зимы, к которой не был готов. Но эта же «союзница» была жесточайшим врагом, наряду с голодом, жителям блокадного Ленинграда.

Всё труднее и труднее переносили люди голод и морозы, стали умирать массово. Не прошла беда и мимо Лелькиного дома. Сначала умерла племянница Томочка, потом сестра Анна. Дольше всех продержалась мама. Перед смертью она сказала Лельке: «Теперь тебя никто и ничего не держит. Уезжай, доченька, при первой возможности».

Хоронила Лелька маму просто. Она отвезла ее на санках к большой яме, с одной стороны которой были вырублены ступеньки. Кое-как спустилась вниз, положила маму среди мерзлых тел. И… и не смогла выбраться по ступенькам вверх. Сил не хватало. Лелька стала замерзать… Спасли ее люди, привезшие своих умерших родственников. 

В один из этих тяжелых зимних дней Лелька, мельком взглянув в зеркало, увидела, что ее красивые русые волосы стали седыми. Но даже расстроиться по этому скорбному и неприятному поводу не было сил.

Враг подступал к дому. Жителей переселили ближе к центру города. Лельке достались хоромы – огромная трехкомнатная квартира эвакуированного старенького профессора. Почти вся квартира было забита до самого потолка стеллажами с книгами. Чтобы не замерзнуть, она топила «буржуйку» мебелью. Когда мебель кончилась, Лелька мерзла, но рука не поднялась топить печку книгами.

Пришла весна. Лелька умирала… Накануне она полдня простояла в очереди за хлебом. Получив паек, ослабшая девушка стала спускаться по лесенке. В это время неизвестно откуда появившийся паренек вырвал из ее рук хлеб и побежал. На ходу он жадно откусывал хлеб. Размазывая по лицу слезы, Лелька, кричащая: «Гад, фашист, сволочь», кое-как приковыляла к вору, который уже остановился. У того в руках был крохотный кусочек Лелькиного хлеба.

Из воспоминаний детства у девушки перед глазами всплыла картина, как вора, укравшего нехитрые пожитки – одежду, белье, – забили насмерть камнями и палками. Никто, ни один человек не пожалел его. Глядя на этого вора Лелька почему-то ощущала жалость и неловкость. Словно она отобрала у него хлеб, а не наоборот.

Лелька лежала и не вставала. Сил не было. Двумя днями ранее она обратилась к врачу. Ей поставили диагноз «Дистрофия». Врач образно объяснила девушке, что ее слабое тело атаковали микробы и вирусы. Вот они изнутри «грызут, съедают тело». Чтобы убить паразитов, посоветовала достать бутылку водки и принимать по одной ложке три раза в день. Лелька рассказала об этом брату Ивану. Тот сказал: «Что-нибудь придумаем» и ушел. К вечеру брат пришел с другом. Принесли две бутылки водки. Одну выпили сами, вторую оставили Лельке, пожелав выздоровления. То ли врач была права, то ли по какой-то другой причине, Лелька стала выздоравливать.

В эвакуации

Наступило лето. Жить стало легче. Зная ягодные и грибные места, Лелька вскоре стала жить лучше, не голодать. Часть того, что насобирала, меняла на хлеб. Вот только сделать запас на будущее не получалось. Она часто с благодарностью вспоминала маму: это она не давала им лениться и таскала за собой по грибам да ягодам.

Избавление пришло в начале августа 1942 года. Ночью Лельке приснился сон. Ее душил домовой. Как ее учила мама, Лелька спросила: «К добру или к худу?» и услышала ответ домового: «К добру».

Через несколько дней прошла волна эвакуации через Ладожское озеро. В числе вывезенных из блокадного Ленинграда была и Лелька. Голодных ленинградцев, перед которыми забрезжила надежда на спасение, погрузили на баржи и повезли через озеро. На одной из барж плыла Лелька. Вещей у нее не было. Была только одна сумочка с фотографиями и милыми сердцу безделушками.Рядом плыли две баржи. Каждую тянули катера.

Неожиданно в небе появились фашистские самолеты-бомбардировщики. Им мешали наши истребители. Немцы неприцельно отбомбились. Одна из бомб упала рядом с соседней баржой. Она перевернулась, люди оказались в воде. Кто мог, подплывали к соседним баржам. Их поднимали на борт, но спасшихся было мало. Люди были истощены, не хватало сил доплыть даже тем, кто умел плавать. Вот как обидно, на пороге спасения, гибли блокадники-ленинградцы, которых пощадил голод и холод прошедшей зимы.

Когда подплыли к другому берегу, то первое, что поразило Лельку, – стоящие на берегу мешки с продовольствием: мукой, крупами, сахаром. Мешки стояли в несколько рядов. Враг еще как-то пропускал катера из Ленинграда, но усиленно бомбил и расстреливал транспорт с большой земли, пробивающийся с продовольствием через кольцо блокады.

Едва баржи коснулись берега, как народ, на ходу вынимая кружки, чашки, тарелки и прочие емкости, кинулся к мешкам. Бежала и Лелька. В руках у нее неизвестно откуда появился котелок. Когда она намешала муку с водой из Ладожского озера и приготовилась хлебать эту жижу, подбежавший неизвестно откуда солдат выбил прикладом ее добычу. Лелька задохнулась от обиды и жалости к себе: «Гад, сволочь, хуже фашиста!» – кричала она и пыталась достать своими кулачками до обидчика. «Дура! Нельзя! Умрешь!» – кричал ей в ответ солдат.

Людей потихоньку оттеснили от мешков и отправили регистрироваться и получать направления. У столов была очередь. Лелька стояла рядом с семейной парой, которая выделялась на фоне голодных, изможденных людей. Оба были не такие худые, как все остальные. Еще обратила внимание Лелька: у них было очень много чемоданов. «Одиннадцать», – насчитала она. Она просто не понимала, какие ценности спасали эти люди. Пара смотрела на Лельку и шепталась. Потом подошли к ней и сказали, что три чемодана ее, пообещали кормить в дороге и оберегать. Лелька не возражала. Когда дошла очередь до Лельки, ее спросили о родственниках. Лелька знала, что ее старшая сестра Валентина с мужем Иваном вернулись со Шпицбергена, и попросила отправить ее к ним в Архангельск.

Их погрузили в поезд и повезли. На каждой станции выносили трупы людей, которые умирали от того, что рядом с ними не было тогда солдата, который выбил бы у них емкости с наведенной тюрей. Неизвестно по какой причине, но неожиданно умерли ее соседи, которые везли много чемоданов. Вероятно, тоже не выдержали и наелись дармовой похлебки. Видя, как в муках умирали люди, Лелька чувствовала вину за то, что обругала солдата, спасшего ее от ужасной смерти.

И вот Архангельск. Лелька сошла на перрон. Сзади кричали, что она забыла чемоданы. Но Лелька, прижимая к себе сумочку с документами, отмахнулась и крикнула, что это не ее вещи.

Через неделю Лелька, проживавшая на квартире вместе с сестрой и зятем, устроилась работать на хлебозавод. По вечерам они с Валькой, как звала сестру Лелька, гуляли по улицам Архангельска. На них заглядывались ребята. В отъевшейся и поправившейся статной блондинке никто не смог бы признать блокадницу Лельку, чудом выжившую в очень тяжелых условиях блокады. Блондинкой она стала, чтобы скрыть свою седину.

Однажды вечером, гуляя по городу, они услышали иностранную речь. Военные американцы или англичане, увидев красивых женщин, попытались флиртовать. Мешало незнание языков с той и другой стороны. Восхищенные иностранцы угостили девушек плитками шоколада. Принеся домой три плитки, Лелька с сестрой Валентиной смотрели и облизывались. Такого лакомства, напоминавшего о довоенной жизни, они не ели очень давно. Обеих тревожила мысль: «А вдруг отрава, вредительство?». Решили проверить на хозяйке квартиры Людмиле, у которой проживали. Отломив понемногу от каждой плитки, они отнесли Людмиле. Сами сидели тихо и прислушивались к шорохам за стенкой. Через некоторое время хозяйка появилась сама:

– Ой, девки, дайте еще кусочек. В жизни не ела ничего вкуснее!

– Ну, уж нет, – ответили они. – Раз ты жива, теперь и мы полакомимся.

– Ах, вы паразитки, – Людка в сердцах хлопнула дверью. Через некоторое время она опять появилась на пороге.

 – Я вот что решила, – сказала она. – Если будет еще шоколад, приносите на испытание.

Булка со слезами пополам

Прошло несколько месяцев, как Лелька устроилась работать на хлебозавод. О ее прошлой блокадной жизни знали все. В это время технологи как раз осваивали новый рецепт хлеба. Пока у него названия не было, в документации так и значился: «Новый», «Новинка».

И вот настал торжественный момент выпечки пробной партии нового хлеба. Пышные, румяные булки хлеба появились из печи. По сложившейся традиции первую булку пробовали начальник, технологи, а уж потом все желающие. Но неожиданно кто-то предложил:

 – А пусть первой попробует Лелька!

Растерявшейся Лельке поднесли на чистом полотенце свежевыпеченный хлеб. Лелька откусила от булки, но не почувствовала ни запаха, ни вкуса. Ее душили слезы. Она глотала и давилась хлебом и слезами. В голове билась одна мысль: «Это не хлеб – это Жизнь! Если бы там зимой, в блокадном Ленинграде, у нее было бы совсем немного такого хлеба, ее мама, сестра и племянница были бы живы!».

На Лельку смотрели работники цеха. Женщины плакали вместе с Лелькой. Мужчины – слесаря, ремонтники, грузчики – хмурились, каменели лицами…

Лелька проработала на архангельском хлебозаводе год, а затем уехала на Урал, в город Нижний Тагил, по комсомольской путевке. А на хлебозаводе еще очень долго новый сорт неофициально называли «Лелькиным хлебом».

Лелька или, официально, Леокадия Ивановна, а для простоты – Ольга Ивановна не вымышленная героиня, а моя мама. Она очень часто приезжала ко мне в Новотроицк. И всегда говорила:

– Какой вкусный, замечательный, настоящий хлеб печет ваш хлебозавод.

Ей, блокаднице и профессиональному пекарю, можно верить. Правда, говорила она о новотроицком хлебе советских времен.

Александр Гиммельферб

К списку постов
  • 462353, Оренбургская область, г. Новотроицк, ул. Советская, 64
  • Тел.: + 7 (3537) 667-184
  • Email: info@ntr.city
Все права на фотоматериалы и тексты принадлежат их авторам.
Для сетевых изданий обязательна гиперссылка на сайт — www.ntr.city
© 2024 Информационный портал Новотроицка. Все авторские права защищены.
Использование материалов информационного сайта разрешено только с предварительного согласия правообладателей.
Нашли опечатку? Сообщите нам, выделив фрагмент текста с ошибкой и нажмите сочетание клавиш Ctrl+Enter