Как новотройчанин Владимир Канишев дает жизнь старым музыкальным инструментам

Есть в нашем городе человек с удивительным хобби. В его руках, казалось бы, навсегда замолчавшие музыкальные инструменты получают новую жизнь, новое звучание. Знакомьтесь: Владимир Канишев. О нём мы узнали случайно. Как-то Владимир Михайлович позвонил в редакцию с необычным вопросом: нужны ли кому отреставрированные музыкальные инструменты?

—Я звонил тогда под впечатлением от новостей о затоплениях на Дальнем Востоке. Я тем людям так сочувствовал, что хотелось чем-нибудь им помочь, но средств для перечисления у меня нет, живу на одну пенсию. Вот и подумал: может, мои баяны кому-нибудь настроение скрасят? С музыкой, знаете ли, по жизни веселее. — Канишев берёт в руки старенькую гитару, которую ему когда-то принёс на запчасти сын и, вздыхая от жалости, показывает реставрированный гриф. — Как можно было его сломать — не понимаю.

Через секунду его пальцы касаются струн, и некогда безнадёжный инструмент оживает. Всю нашу беседу Владимир Михайлович будет сопровождать песнями, создавая музыкальный пролог к отдельным главам своей жизни.

«Наши руки не для скуки…»

Канишев по профессии плавильщик цветных металлов. Вот уже 20 с лишним лет на пенсии. Сначала работал на медно-серном комбинате, потом переехал ближе к родственникам, в Новотроицк, и перевёлся в доменный цех ОХМК (ныне Уральская Сталь, входит в группу компаний Металлоинвест). И где бы он ни работал, куда бы ни забросила жизнь — везде его пытливый ум находил себе применение.

—Работая на комбинате, я нарисовал бурильную машину, но моё рацпредложение не приняли, а потом оказалось, что такой же аппарат привезли к нам из-за границы. Ещё смастерил фотоаппарат с двумя объективами для стереосъёмки, станок по производству диафильмов для следопыта Александра Морозова, который в 70-х годах в школах проводил лекции по истории края, — рассказывает Канишев. — Вообще у меня с детства страсть к изобретениям. Первым стала водяная мельница, от которой загоралась лампочка. Её я построил ещё учась в младших классах. И хотя науки, особенно химия, физика, мне были интересны, учился я плохо, с трудом. Больше экспериментировал. Сейчас понимаю и внукам говорю, что учиться надо хорошо. С теорией и практика будет лучше.

Вот из этой «струнки», как Владимир Михайлович называет своё неуёмное желание что-нибудь чинить и придумывать, и родилась его любовь к реставрации музыкальных инструментов.

«Если бы гармошка умела…»

—Я никогда не учился музыке, нот не знал. В детстве у брата была гармошка с русским строем. Мы пытались научиться на ней играть, но бесполезно, и когда брат ушёл в армию, я её продал, да ещё и лыжи в придачу получил хорошие. До сих пор такая гармонь для меня непостижима,

— вспоминает мастер. Инструментом, открывшим его музыкальные способности, стала семиструнная гитара, игрой на которой Владимир Михайлович начал овладевать, учась в ремесленном училище.

—Сначала мне товарищ показал игру перебором, потом я стал изучать звучание струн, подбирал мелодии. Случайно в руки попала гармонь, и я с лёгкостью на ней сыграл, что очень удивило, ведь дома-то ничего не получалось. Оказалось, строй другой, а вот если б сразу мне попалась такая гармонь, то сегодня был бы гармонистом-виртуозом,

— смеётся Канишев.

«Солдатушки, браво ребятушки!»

Гитара не только познакомила Канишева с миром музыки, но и связала его жизнь с любимой женщиной — Александрой Николаевной, с которой он прожил более 50 лет. Они познакомились в конце 1950-х, когда он проходил срочную службу в Белоруссии механиком по вооружению в лётной части. Однажды Володя с сослуживцами давали концерт в детском доме.

—Играю на гитаре, а сам смотрю на детей и думаю, почему у них так сложилась жизнь, — вспоминает Владимир Михайлович. — После концерта на танцах подошел к Александре и спросил, как она очутилась в детском доме. Оказалось, что она не воспитанница, а воспитатель. Ну, я и записал её адрес, и когда мой лётчик улетал на учения, а длились они по несколько часов, я уходил в лес и письма ей писал. Длинные, складные. Она тогда думала, что мы всей ротой это делали — настолько я был молчалив при нашем знакомстве.

Но вскоре полк расформировали, и Канишев попал в батальон, который строил аэродром — там-то и пригодился его инженерный склад ума.

—Комбат обещал дембель, если я придумаю, как усовершенствовать планировщик, — рассказывает Владимир Михайлович. — Мы с товарищем написали рацпредложение, сделали чертежи. Нашу идею приняли и реализовали, а дембель не дали. На «губу» отправили за то, что я права начал качать — обидно ведь было, что нас обманули. Меня всю жизнь ложь возмущает. Потом я демобилизовался, и лишь через несколько лет снова написал Саше. К счастью, она ответила. И я тогда решил, что в отпуск поеду к лётчику, с которым служил, и как бы по пути к ней заеду. До сих пор помню, как она встретила меня на автобусной остановке — милая девушка в простом платьице в горошек.

«Ночь светла, за рекой тихо светит луна…»

За 30 лет необычного хобби у Канишева накопилось множество музыкальных инструментов: на стене в зале красуются гитары и балалайки, в комнате в футлярах лежат баяны, гармони и даже скрипка.

—Вот с такого баяна всё и началось, — раздул меха инструмента Владимир Михайлович. — Как-то сосед по огороду отдал мне истрепанный баян. Я его разобрал и сделал звукоряд, как на гармошке — в два ряда. Третий — перевёл в полутона. И получилась модифицированная гармонь. Мы тогда пошутили над баянистом в клубе строителей. Дали ему этот баян — тот стал играть, и у него, конечно же, не получилось. Баян-то ведь стал гармонью. После этого я и начал собирать сломанные инструменты, чтобы чинить.

Уже на пенсии Канишев овладел игрой на многих инструментах, даже музыку сочиняет на стихи, а нотную грамоту до сих пор не постиг.

—Что ноты есть — это я в курсе: знаю, как они называются, а вот играть по ним или музыку записать — не умею. Я скорее на слух мелодию подберу, чем по нотам сыграю. Музыка она ведь больше от души, чем от ума, — уверен Владимир Михайлович. — А починить или настроить можно любой инструмент. Главное — разобраться в его конструкции.

Любимыми стихотворениями, которые Канишев положил на музыку, стали «Паровоз в запасе» оренбуржца Валентина Кривцуна и «Вишня» Михаила Исаковского. Особым уважением пользуется и наш поэт-земляк Владимир Перкин, каждый стих которого достоин музыкального сопровождения, уверен Владимир Михайлович.