Новотроицкому поэту Алекандру Цирлинсону — 85 лет

22 декабря, исполняется 85 лет Александру Матвеевичу Цирлинсону. Его имя на слуху в нашем городе: ветеран новотроицкого завода хромовых соединений, спортсмен, человек с активной жизненной позицией… но более всего Александр Матвеевич известен как поэт, чье творчество уже сегодня стало классикой для настоящих ценителей живого поэтического слова.

К поэзии Александр Цирлинсон пришел уже в зрелые годы. Возможно, поэтому от его произведений исходят глубокие личные переживания, выстраданные мысли и жизненная мудрость.

Ах, память-наследство!

Родился А.М. Цирлинсон в Запорожье. В июне 1941 года Александр Матвеевич был еще ребенком пяти с половиной лет от роду.

«Из воспоминаний довоенного детства остались только яркие пятна»1, – отметил он в предисловии к сборнику «Пока любовь во мне живет…». Но несложно догадаться о том, сколь трепетно относится поэт к этим крохам, лишь прочитав следующие строки:

А эта тишина подобна передышке.
Как задремавший гром.
Как легкая волна.
Еще шумит весна…
Веснушчатый мальчишка – забавный милый гном – укрыт завесой сна.
Пока он мирно спит,
Он видит сны лихие: вот поднялась волна.
Вот пробудился гром…
А мир в страстях кипит – грядут сороковые.
И темная война вползает в светлый дом.

Начавшаяся война зловещей тенью легла на жизнь нашего героя.

—Помню первые бомбежки города. Наш дом горит. Мама прижимает к себе меня и годовалую сестренку. Отец с другими мужчинами поливает огонь из огромного шланга.

А потом была эвакуация в Сибирь. По пути в холодный край наш герой едва не лишился матери.

—Мы ехали в город Сталинск, ныне Новокузнецк, и на одной из остановок мама побежала за кипятком и отстала от поезда. Я и моя маленькая сестренка остались одни, без родных. Нас, как могли, подкармливали соседи, сестренка все время плакала, я тоже. А через трое суток мама влетела к нам – каким чудом она догнала поезд, не знаю.

Александр Цирлинсон, будучи уже взрослым, пытался описать ощущения военного детства, но сам признавался: едва ли ему удалось достичь задуманного. Как трудно осмыслить такое соседство: и сводки войны, и букварь на уроке.

Ах, дальняя память!
Ах, память-наследство.
И сроки твои — бесконечные сроки.
И дальняя память покоя дороже.
Пока я дышу — не считаюсь с годами.
Пока, словно совесть, живёт и тревожит далёкий мальчишка с моими глазами.
Как вспышки пронзительно-яростных молний, те годы оставим потомкам в наследство, чтоб каждый живущий взволнованно помнил про наше суровое, взрослое детство.

Послевоенное детство и юность

Александра Цирлинсона были наполнены уже более светлыми событиями, в частности, паренек с увлечением занимался спортом – легкой атлетикой, лыжами, боксом и шахматами. В жизнь вошла Любовь и Поэзия. 

Неслучайный дебют

Впервые в Новотроицк Александр Матвеевич приехал в 1960 году. Работал на комбинате и учился на вечернем отделении металлургического техникума. В 1962-м он вернулся в Новокузнецк, где и произошел первый шаг его литературного генезиса. Наш герой был сотрудником проектного института «Сибпромстройпроект», при котором действовал самодеятельный театр. Он назывался театром эстрадных миниатюр проектировщиков, а сокращенно – ТЭМП. Там Александр Матвеевич познакомился с поэтами, бардами, острословами и просто самобытными талантливыми людьми. Это был бесценный творческий опыт.

В 1964-м Александр Цирлинсон окончательно переехал в Новотроицк. А в 1965 году он написал первые стихи. И уже в следующем его произведения были опубликованы в одной из областных газет. Очень самокритичный человек, Александр Матвеевич считал дебютные произведения слабыми. Но он жаждал совершенствоваться, а потому – каждый раз приезжая в Новокузнецк на очередную сессию (а он все еще продолжал заочную учебу в вузе), встречался со своим товарищем по проектному институту Вениамином Безруковым. Человек, которого Александр Цирлинсон называл своим Учителем и который помогал ему осваивать непростое поэтическое мастерство. 

Хрупкость Лиры

Доброжелательный и мягкий в повседневном общении, Александр Цирлинсон всегда был твердым и даже жестким в вопросах оценки творчества – своего и чужого. В 1966 году Александр Матвеевич возглавил городскую литературную группу. «

— Рос вместе с членами литгруппы, – вспоминал он позже. А учиться было у кого. Юные Геннадий Красников и Анатолий Тепляшин – нынешние члены Союза писателей – уже тогда заявили о себе своими талантливыми стихами. С тех далеких лет нас связывает большая творческая дружба. Доброжелательные к творчеству друг друга, мы, тем не менее, принципиально, без каких-либо скидок относимся к поэтическим слабостям.

А уж тем более нетерпим Александр Цирлинсон к неумению, помноженному на самоуверенность.

— Я пытаюсь донести до начинающих поэтов главную мысль: стихи обязательно должны пропагандировать что-то высокое, иметь социальную функцию. Иначе – это простое рифмоплетство! – однажды сказал он. – Есть и другая проблема: сейчас совершенно негде печататься. Периодические издания давно перестали публиковать литературные страницы, журналы стали сплошь частными, а за свои деньги издаваться может далеко не каждый. Казалось бы, выход есть – Интернет. Но сюда, к сожалению, «сливать» свои творения может каждый, поэтому действительно талантливому автору легко затеряться среди бездарностей

Поэзия! О, как ты беззащитна
Под натиском тщеславных графоманов.
Тобой голодных не накормишь сытно.
Тобой не полнят пустоту карманов.
Но каждый норовит тебя потрогать.
И каждый норовит нести поделки.
А ты, то снисходительно, то строго,
Взираешь на подобные проделки.
Поэзия! О, как ты справедлива,
Когда душа от вечных строк трепещет.
И как, порой, визглива и сварлива,
От тех, кто мелкие душонки тешет.
И глубинны Поэзии исток
Мелеет под напором мелких строк.

Но, несмотря ни на что, Александр Матвеевич верит, что любовь людей к настоящей поэзии не иссякнет, как не переведутся и талантливые поэты.

*** Не каждому дано заплакать над стихами,
Но каждому дано хотя бы их прочесть.
А в памяти людской, наколенной веками,
Всегда живут слова, в которых сила есть.
Живут слова во всем: в закатах и рассветах,
И в шепоте листвы, и в пенье ранних птиц.
На кончике пера пытливого поэта
Рождаются стихи – подобие зарниц.
Не каждый может стать героем и провидцем,
Но каждый может стать участником игры,
Где вымысел подчас так озаряет лица,
Что сердце защемит, но это до поры.
До той поры, когда придут другие строчки
Напомнить о себе банальностью пустой.
И все же не спеши поставить жирно точку,
Но отложи перо, пока в душе покой…

Шаги большого пути

За годы плодотворного творчества из-под пера Александра Цирлинсона вышли сотни стихотворений. Его первая книга – «Осенняя нежность» – вышла в свет в 1991 году. Среди других его опубликованных сборников – «Часы благополучья» (1993 год), «Високосный год» (2000 год), «Шахматные силуэты» (2000 год), «Пока любовь во мне живет …» (2003 год), «Реминисценции» (2008 год), «Ночной полет» (2012), «Ступени» (2014), «Близкий горизонт» (2015 год).

Помимо этого произведения нашего героя печатались в местном альманахе «Вечерние огни», в серии «Уральские родники», в книге «Я – Новотроицк»… всего и не перечислишь! А еще Александр Матвеевич является составителем нескольких спортивных книг, книги о культуре и искусстве нашего города, буклетов об известных творческих людях Новотроицка. На его стихи написано около 50 песен. С декабря 1995 года Александр Цирлинсон является членом Оренбургского отделения Союза писателей России.

Служение Лире

Александр Матвеевич успешно совмещал с профессиональной деятельностью. Назовем основные ее этапы. Окончательно переехав в Новотроицк в 1964 году, он начал работать на комбинате, а в следующем году – в проектно-конструкторском отделе завода хромовых соединений. В 1980-м Александр Цирлинсон стал аппаратчиком, через два года – электрослесарем. В мае 1987 года Александра Матвеевича избрали председателем городского совета Всесоюзного добровольного физкультурно-спортивного общества профсоюзов. Как позже вспоминал наш герой, этот поворот был настолько резким и неожиданным, что о стихах пришлось забыть, но при этом – добавлял: «Правда, они меня не забыли. Время от времени кто-то нашептывал мне строчки»

В 1992 году общество прекратило свое существование, и Александру Цирлинсону предложили должность директора в спорткомплексе его родного завода. Однако в начале 1996 года он покинул этот пост, поскольку организационные и хозяйственные заботы не оставляли времени для творчества. Окончательно же Александр Матвеевич ушел с работы только в 2001 году, успев еще поработать тренером.

И голосом его заговорил Шекспир

В 1996 году Александр Цирлинсон решил попробовать свои силы в переводе сонетов Уильяма Шекспира. Натолкнул его на эту идею дружеский вызов известного новотроицкого журналиста Юрия Лифшица. Стоит ли говорить, что задача эта была не из простых и требовала филигранного владения словом и виртуозного литературного мастерства? Александру Матвеевичу это дело оказалось по плечу. Результат – публикация переводов. И не только Шекспира, но и других авторов.

30

В то время, как спокоен внешне я,
Во мне взрастает боль воспоминаний.
Передо мной встают мои друзья
И я скорблю об их уходе раннем.

Друзей своих по именам зову,
Но мне в ответ – лишь тяжкий стон.
И снова
Душой я плачу. Только наяву
Смотрю на мир то нежно, то сурово.

И грустно мне от мысли, что опять
Мне счет предъявит жизнь.
И я не верю,
Что вновь начну друзей своих терять,
Оплакивая каждую потерю.

И ты, мой друг, поймешь мою печаль.
Но рядом ты – и прошлого не жаль.

***

74

Не беспокойся: этот мрачный склеп,
В котором пребывание бессрочно,
Не страшен мне.
Пусть буду нем и слеп –
С тобою будут жить вот эти строчки.

Ты ощутишь в них и любовь, и страх.

Все, что душа тебе сказать хотела.
В земле – лишь оболочка.
Только прах.
Бесчувственное и пустое тело.
–
Ему – покой. Тебе – тревоги дне.
Тебе – стихов нетленные страницы.
А тело мог отнять любой злодей,
Да мало чем сумел бы поживиться.

Лишь потому, что все богатство – ты.
С тобой – моя душа. Мои мечты. 

Александр Матвеевич – один из тех редких людей, над чьей творческой активностью не властны годы. За последние пять лет (со дня своего 80-летнего юбилея) он выпустил еще семь книг. А в настоящее время работает над книгой «Прохожий, посмотри в моё окно».