Страницы истории: 80 лет назад на новотроицком комбинате появился цех огнеупорных изделий

Цех огнеупорных изделий (шамотный завод) весной 1943 года стал первым крупным объектом на площадке Орско-Халиловского металлургического гиганта. В дни его 80-летия мы вспоминаем непростую судьбу первого цеха комбината.

Металлургия и сегодня, несмотря на современные технологии, автоматизацию и строжайшие требования по охране труда, дело непростое. А всего 60–80 лет назад это был тяжелейший физический труд. Советские люди часто работали в условиях, которые сегодня никто не назовёт нормой. Слова «трудовой подвиг» были не фразой, а частью жизни. И мы обязаны об этом помнить.

Рекорд как норма

Печь не запустишь без огнеупоров. А их выпуск резко упал после захвата фашистами промышленных районов. Поэтому строительство и работа шамотного завода были на личном контроле члена Государственного комитета обороны, маршала Советского Союза Климента Ворошилова.

Площадка строительства шамотного цеха представляла собой обдуваемую со всех сторон степь. Под два здания строители вырыли котлованы. Из оборудования — две растворомешалки, простейшие краны-укосины, одноколёсные тачки и несколько десятков лошадей. Возводили здания из дерева: ждать стандартных стройматериалов не приходилось, в стране был дефицит всего — война!

Строители жили в палатках и землянках поблизости (позже на этом месте вырос посёлок Максай). Зима 1942 года была суровой. В 35-градусные морозы рабочим ежечасно давали 10-минутный перерыв на обогрев, в ветреную погоду его увеличивали на пять минут. Всё подчинялось главной цели — досрочной сдаче объекта.

На стройке трудились тысячи заключённых ГУЛАГа, женщины, подростки, эвакуированные… Работа шла круглосуточно.

 «Мы с объекта не уходили по три-четыре дня, отдыхали в подсобках… В таком режиме и работали постоянно, перевыполняя норму выработки более чем на 200 процентов», — вспоминал бригадир строителей С. Панкратов.

Ко второму кварталу 1942-го здесь построили сушилку, две печи, помольное и прессовое отделение, а также небольшую котельную и электроподстанцию.

Первым начальником цеха в августе 1942 года стал Андрей Кулик.

Непростой актив

23 марта 1943 года выгрузчик Михаил Копшарь выкатил из печи поддон с обожжённой глиной, которую с нетерпением ждали в помольном отделении. Это был шамот — основа для производства огнеупоров.

На проектную мощность в 150 тысяч тонн в год цех вышел к началу 50-х. Но уже через десять лет аврально построенное производство потребовало реконструкции. Её проект разработал институт огнеупоров. Впрочем, от профильного министерства денег на обновление комбинат так и не дождался — и модернизацию в итоге ограничили заменой деревянной кровли на металлическую.

Много ли сделаешь на изношенном оборудовании? Ответ очевиден. Объёмы производства предсказуемо пошли на спад. В 70-х цех усовершенствовал технологию и стал работать на привозном шамоте и бое огнеупорного кирпича. Но продукция оказалась убыточной. В результате в 1978 году объём производства довели до уровня собственных нужд комбината — 73 тысячи тонн.

Три пары рукавиц

Производство огнеупоров было не только тяжёлым, но и опасным делом. Респираторами тогда пользовались немногие, да и где их было взять? Двенадцатичасовая смена на протяжении нескольких лет грозила перспективой профзаболевания, главным из которых был силикоз — поражение лёгких мелкими частицами пыли. Впрочем, в любые времена были руководители, которые заботились о своём коллективе.

— Я пришла в цех в 1970 году, когда начальником был Константин Матвиенко — человек большой души. Если и ругал, то всегда за дело. Но и хвалить не забывал, когда повод был, — вспоминает ветеран огнеупорного цеха Нина Варёнова. — А если план не дотягивали — сам выходил на работу и весь персонал выводил. В обжиговом отделении работали мужчины, выгрузчики. Ох, и тяжёлый у них был труд! В помещении стояли большие вентиляторы, и полуголые мальчишки бросались то в печь, где дикая жара, то из печи с вагонеткой горячего кирпича. На смену брали несколько пар рукавиц — сгорали…

Удивительное свойство людской памяти: даже о самом неуютном прошлом оно оставляет воспоминания, которые подтверждают — всё было не зря! Может, это и позволяет человечеству уверенно идти к новым победам.

Цех начинался со складов, куда привозили сырьё для будущего кирпича, и заканчивался тоже складами, с которых шла отгрузка готовой продукции на нужды строителей печей и ремонтников сталевозных ковшей. Нигде больше на ОХМК не работало столько женщин — как мастеров, так и рабочих. Работа была важной, но не считалась престижной: жара, пыль, много ручного труда и минимум средств защиты.

— На формовке продукция из-под пресса выходила полусырой. Брать её надо было аккуратно, подушечками ладоней. Иначе оставались отпечатки или вмятины, а это брак, — вспоминает Варёнова. — Тема реконструкции и автоматизации производства звучала постоянно. Были и попытки это сделать. Но те же датчики пыли быстро выводили из строя, а автоматику работники блокировали ради выполнения плана. В прессовом отделении нередки были несчастные случаи. Чуть замешкался — нет пальца: техника безопасности тогда не была на первом месте, а оборудование примитивное, старое.

Конечно, на комбинате пытались бороться с травматизмом на производстве. Но до того уровня охраны труда и промбезопасности, которым Уральская Сталь справедливо гордится сегодня, в те времена было далеко.

Феномен коллектива

В цехе сложился крепкий инженерно-технический кадровый состав: многих специалистов Министерство чёрной металлургии направляло на другие заводы страны и даже за рубеж. Кого-то приглашали и в профильные институты. Ветераны подразделения приводят удивительный факт: несмотря на тяжёлую работу, в огнеупорном почти не было «текучки» кадров. Возможно, благодаря таким инженерам, как Павел Грабарев. После трёх лет в заграничной командировке, где обучал огнеупорному делу египтян, дома его встретили с триумфом.

— Девчата мне говорили: «Ура, вы вернулись!». А популярным я у них стал благодаря необычному происшествию, — вспоминает Павел Григорьевич. — Как-то на оперативку ворвалась женщина и задрала подол, чтобы все увидели огромные синяки на её бёдрах. Ей приходилось всем телом давить на рычаг включения пресса — только так эти железяки можно было сдвинуть с места. Впечатление было оглушительное. И я стал инициатором, скажем так, полулегальной замены приводов прессов на электричество: нажал кнопку — и никаких страданий! Люди видели, что мы делаем максимум возможного для их комфорта. Ценили нашу заботу, понимая, что не всё зависит от нас. И когда меня спрашивают: «Как же вы так работали?», я даю очень простой ответ: у нас был настоящий коллектив, где один за всех и все за одного.

Эпилог

На излёте 80-х в огнеупорный цех наконец-то пришла большая реконструкция. За пять лет здесь построили новые здания формовочного, прессового, помольного отделений, склад готовой продукции. Но нужда в шамоте падала. С 2005-го на имевшемся оборудовании пробовали выпускать строительный кирпич. Но спрос оказался невелик. Выпуск продукции пришлось прекратить, и в 2009-м цех закрыли.